Начало на 1-й стр.
Эдуард МИТНИЦКИЙ, режиссер:
— Я в вопросах чести довольно категоричный человек и, признаться,
бывало, не подавал руки негодяям. И сегодня я предпочел бы не пожимать
руку людям не такой уж редкой на нашей земле породы — тем, кто добивается
места в жизни не за счет таланта, отпущенного ему Богом, а с помощью интриг
и таких же обделенных Богом людей. И еще я не подам руки политику, которому
не ведомо чувство патриотизма, который живет по уголовным нормам, превращая
Украину в воровскую «малину». Увы, полагаю, таких «радетелей народа» на
нашем государственном олимпе немало.
Сергей ШВЫДКОЙ, хореограф, танцовщик:
— В данный момент, мне кажется, таких ситуаций нет. Может
быть, три-четыре года назад было и по-другому, но сейчас у меня с этим
нет проблем. Я просто научился прощать. У каждого из нас — море плохих
дел и поступков. Другое дело — сказать человеку в лицо, чтоб он в курсе
был. Но не подать руки, не принять — нет. Человек слаб. Оттого, что я не
подам ему руки, он не исправится. Я подаю руку, но при этом могу сказать
ему, в чем он не прав. В прошлом я был убежден в обратном, сейчас это отношение
пересмотрел. По-моему, в Библии сказано — прощайте должникам вашим. Я же
прощаю и тем, кому сам должен.
Андрей ЦАПЛИЕНКО, тележурналист:
— Совсем недавно со мною случилась такая ситуация. Один
человек мимоходом опорочил меня и, что интересно, не из личной выгоды,
а просто из желания выслужиться. У меня и так был довольно тяжелый момент
в жизни, а тут еще пришлось, как в школе, доказывать, что я не лгун (абсурд
какой-то!) Для меня это было настолько унизительно, что после, увидев эту
«святую простоту», я просто не подал ему руки — и мне это было легко. Когда
человек подает руку, он открывает ладонь, тем самым говоря, что в его руке
нет камня. Поэтому не подавая руки, я как бы предупреждаю, что больше он
не может на меня рассчитывать. Это все равно, что прямым текстом сказать
человеку, что он вор, врун, предатель, которому доверия нет. Да что там,
просто пустое место.
Андрей БЛУДОВ, художник:
— Был такой случай. Человек, с которым у меня были деловые
отношения, полностью проигнорировал свои обязательства, попросту обманул
меня, а потом пришел и, как ни в чем не бывало, протянул мне руку для приветствия.
У меня был тогда такой сильный эмоциональный порыв. Не могу сказать, что
мне было легко: ситуация однозначно стрессовая, но в тот момент я просто
не мог поступить иначе. Не подать руки — это, конечно, ситуация, которая
для меня означает полный антагонизм. Мне было бы сложно представить себе
столь сильный конфликт на почве эстетических взглядов. Художники, в общем,
достаточно демократичные люди, эстетически толерантные. Я мог бы представить
себе такую ситуацию среди художников старшего поколения, но не среди своих
ровесников. Знаете, наш круг довольно узкий, поэтому люди стараются не
доходить до прямой конфронтации, ведь жить еще долго.
Олесь БУЗИНА, журналист:
— Пожалуй, я бы не подал человеку руки лишь в том случае,
если он заражен какой-то страшной болезнью, которая может передаться через
рукопожатие. Я абсолютно искренне считаю, что большинство моральных проблем
надуманы. Общественная мораль пребывает в таком плачевном состоянии, что
если бы мы были честными, то нам вообще пришлось бы отказаться от рукопожатий.
Норм нет. Аморальны все: президент, парламент, народ, который предпочитает
пить и превращаться в животных вместо того, чтобы заниматься личностным
совершенствованием. Да и сам этот жест устарел, как, впрочем, и понятие
«честь». Ведь человек чести — это тот, который отстаивает свои идеалы.
А кто же в наше время станет на это жизнь тратить? Например, я не могу
себя назвать человеком чести, потому что моим идеалом есть воссоздание
Российской империи, а я вынужден приспосабливаться к уродливым условиям
«розбудовы» независимой Украины.
Иван ДРАЧ, писатель:
— Конечно, всегда есть такие ситуации. Вот был у нас один
писатель — автор больших исторических романов и эпопей. Он в свое время
очень много писателей «заложил», своих коллег. Из-за него масса народа
в тюрьмах сидела. Его все старались избегать, руки ему при встречах, конечно,
не подавали. Я не был исключением. В одних случаях — можно уважать человека
несмотря ни на что, в других — даже потребности уважать нет. Хотя обычно
я пытаюсь быть толерантным.
Павло ЗАГРЕБЕЛЬНЫЙ, писатель:
— Случается множество подобных ситуаций, особенно сейчас,
когда я уже независимый человек и не занимаю никаких должностей. Нынче
я могу вести себя так, как должен. В свое время я возглавлял Союз писателей
Украины и почти себе не принадлежал, был вынужден относиться ко всем одинаково.
Только когда избавляешься от пут официальности, можешь быть самостоятельным.
Я уже говорил где-то, что, уйдя с должности председателя СПУ, обрел свободу
не читать графоманов и не подавать руки негодяям. А до этого было иначе:
я знал, что какой-то «митець» — негодяй, но ведь я — председатель СПУ и
вынужден здороваться с ним за руку. К сожалению, человек не всегда принадлежит
себе. Так уж создано общество. Был, наконец, у Ленина такой афоризм: «Жить
в обществе и быть свободным от общества невозможно». Человек, не подчиненный
обществу — не зависит от него. Здесь два пути: или ты вообще становишься
над нормами общества, или опускаешься на дно — как пенсионеры и крестьяне
сейчас; они от общества абсолютно независимы... Кстати, вашей газете я
бы руку подал, ибо вы как раз достаточно независимы. Думаю, здесь работают
порядочные люди.
Владимир КУЧИНСКИЙ, театральный режиссер:
— Думаю, такие ситуации реальны. Если знаю, что человек
— мерзавец — руки не подам. Приходилось и мне попадать в такие ситуации.
По-видимому, это нормально. Однажды я даже уволился из-за того, что отказался
здороваться с руководителем от культуры, ибо знал, что он поступает непорядочно.
Не следует давать руку тем, кто относится цинично к людям, к профессии,
к культуре, ходит по головам. С такими личностями лучше не иметь ничего
общего. Люди есть люди, но есть вещи, которые прощать невозможно. Если
такое прощать, то в Украину просто вернутся тридцатые годы. Я вообще человек
терпимый, могу все понять, однако, если вижу, что начинают топтаться по
душам, то здесь уже — прошу прощения.
Евгений СВЕРСТЮК, поэт, правозащитник:
— Эта проблема имеет, безусловно, характер моральный. Во
все времена люди нравственные отмежевывались от негодяев. Если последних
принимать, то это все равно, что легализировать нравственные преступления.
В прошлые, не такие уже и далекие времена, такое отмежевание доходило до
дуэли. То была нравственная гигиена. Каждое общество должно очищаться.
Вспоминаю Рыльского по этому поводу: «Они между нами ходят, и мы им до
сих пор руку подаем». Да, они везде ищут, кто им подаст. Моральная суровость
должна быть. Те, кто подают, — просто самоутверждаются, маскируясь под
«гуманистов». За все это нужно расплачиваться. Я допускаю, что, если бы
был паладином, то, чтобы быть собой, мог бы негодяю и вызов бросить. Но
и без этого — просто пойти против течения, сказать правду — уже поступок.
Это что-то наподобие ассенизатора общества — тяжелая и неблагодарная роль.
Таких людей не хватает, ибо общество не эволюционирует, везде — тотальная
зависимость, никто не осмеливается беречь высшие ценности.
Опрос провели Леся ГАНЖА, Сергей ВАСИЛЬЕВ, Дмитрий ДЕСЯТЕРИК,
«День»
