Болезнь дается человеку, чтобы оплатить счета в жизни, привести в ней порядок и начать что-то новое. Леонид Канфер, уроженец Минска, журналист, который сейчас живет и работает в Украине, так видит свою миссию после того, как узнал о страшном диагнозе - раке, а еще познал предательство.
Говорит, надо жить, каким бы невыносимым все не казалось. Леонид Канфер создал уникальные фильмы, в частности «Моя война: две жизни Василия Слипака», #НАТРИБУКВЫ и, пожалуй, наиболее резонансный «А что такое любовь?». Фильм-боль, приговор украинскому обществу - о невыносимой жизни детей в украинских детских домах.
Он всегда искал настоящую журналистику, но говорит, что ее уже нет и в Украине. Помощь нуждающимся, как например проект ISOLATED/ИЗОЛИРОВАННЫЕ, для него - это проблема взросления общества и его объединения, как это было во время Майдана и Революции Достоинства.
А на вопрос, познал ли он все-таки, что такое любовь, сначала говорит, что и сейчас не может ответить на него, а потом - о детях: «Любить их, дать образование и научить жить».
- Леонид, в одном интервью вы сказали, мол, сначала, когда все узнают о болезни, звонят, поддерживают. Проходит время, человек живет, все думают: «Ну, и слава Богу!». И охладевают. Насколько потом не хватает поддержки? Или человек привыкает бороться за свое выздоровление, жизнь узким кругом? И этот узкий круг нормальный, естественный при таком положении вещей?
- Когда ты узнаешь о своем диагнозе и пытаешься справиться с осознанием, что от рака головного мозга умирают, конечно, поддержка родных, друзей, коллег, знакомых очень-очень важна. Другой вопрос, что не все виды рака настолько смертельны, что от них умирают очень быстро. (В моем случае я - долгожитель - живу почти три года). Поэтому невозможно ожидать, чтобы люди не из ближнего круга постоянно звонили, интересовались твоим здоровьем, жизнью. К тому же на этой стадии - говорю о себе - мне и не нужна поддержка.
Другой вопрос, что одновременно пережил не только онкологию, но и предательство со стороны моей семьи, с чем справиться было очень сложно. В один момент остался без семьи, жилья, денег... Но я спасовал. И сейчас могу й кого-то другого поддержать.
Есть люди, которые для себя решают: «У меня нет рака. Я живу как все. Точка». И я стараюсь так жить.
Когда заболел, начал кино снимать #НАТРИБУКВЫ. Сначала это был фильм о борьбе с раком. Потом понял, что это банально. Во-первых, много людей с диагнозом «рак» живут довольно долго. Во-вторых, в моем случае представилась возможность поговорить о важных вещах, к которым пришел из-за болезни. Как результат, это будет фильм (если все сложится) о моем поколении журналистов 40+, которые когда-то застали свободу - перестройка, ельцинская эпоха - и своими руками ее и сдали, и что стало с нами, нашей профессией... Хочу поговорить с людьми, которые оказались по разные стороны: кто-то остался верен себе, кто-то занимается пропагандой.
- Здесь есть еще другой вопрос. Люди, которые узнают о подобных диагнозах, часто закрываются в себе и становятся изолированными. Как не стать изолированным? Вот мы обратили внимание, что проблема изоляции начинается прежде всего с человека, а потом - уже как следствие - с отсутствия внимания.
- Сложный вопрос. Каждый решает его по-своему. Кому-то лучше поделиться информацией и переживаниями в узком, а может, и широком кругах, а потом надеяться на то, что его будут навещать друзья и устраивать вечеринки. Другому - поговорить с психологом. Многие остаются один на один с собой, погружаясь в депрессию.
На самом деле жизнь - это вот сейчас. Теперь моя привилегия в том, что не планирую далеко вперед. Планирую на неделю, условно говоря. Какая бы ни была ситуация, надо жить. Позади нет ничего. Вся жизнь, в каком бы ее периоде ты не находился, все равно впереди. Даже если остались месяц, год.
Я думаю, что эта болезнь дается для того, чтобы, во-первых, оплатить счета; во-вторых, чтобы навести порядок в собственной жизни; в-третьих, если повезет, чтобы что-то начать. Я оплатил. Навел порядок. Что-то начал.
Очень часто говорят, мол, хочу внезапной смерти. Ерунда! Ты не успеешь навести порядок в своей музыкальной фонотеке, на рабочем столе, завершить дела... А тебе важно сказать о себе то, что близкие люди запомнят.
- Идея проекта ISOLATED/ИЗОЛИРОВАННЫЕ возникла во время карантина, когда сами пережили ощущение изоляции. И задумались над тем, что в нашем обществе мы уделяем мало внимания друг другу. Так родилась идея - повышать культуру внимания к людям. Прежде всего к тем, которые в ней очень нуждаются: одинокие больные люди пожилого возраста, люди с инвалидностью, сироты... И тут вопрос не только к тем, кто изолирован в силу болезней и возраста, сложных жизненных обстоятельств, но и к тем, кто, имея возможность помогать, сознательно изолировался от беды и горя.
- Прежде всего давайте обратимся к опыту обществ, где много внимания уделяется людям, которые попали в сложные обстоятельства из-за состояния здоровья или возраста. Поэтому в Украине прежде должна существовать не просто общественная инициатива помощи таким людям, а государственная система медицинской и психологической помощи.
Встречаются люди, которых и до болезни мало что радовало, а после нее - и подавно. Вот как их заставить радоваться на последнем отрезке жизни? Важно, чтобы они поняли, что вот сейчас живут и есть возможность получать доступное удовольствие от жизни. Выбор есть и в такой ситуации. У меня опухоль в том месте мозга, которое отвечает за моторику тела. В какой-то момент просто слягу. Мозг будет работать, однако не смогу двигаться. Просто так лежать - одно дело. А лежать и слушать AC/DC - другое. Все равно есть выбор.
Что касается общества, то все сложно, потому что оно неблагополучное. Большинство думают о том, как выжить. Кроме того, как ни странно, бытует мнение, что лучше не пересекаться, не общаться с теми, у кого страшный диагноз, не рассуждать об этом, не говорить, а то придет и в твою жизнь.
- Это затрагивает и тему благотворительности: не пересекаться со слезами и горем, а быть якобы на «светлой стороне».
- Да, этакое средневековое суеверие. Поэтому это вопрос социального взросления общества.
Но в истории Украины, новейшей в частности, существуют примеры того, как украинцы умеют объединяться и поддерживать друг друга. Поэтому все равно систему надо менять, культуру внимания, как вы говорите, повышать. И чем больше таких инициатив, тем лучше.
- Леонид, вы жили и работали в нескольких странах. Почему сейчас выбрали Украину? И чем наше общество отличается от белорусского и российского?
- 20 лет бегаю за своей профессией. Говорят: человек ушел из профессии. Здесь получилось наоборот: профессия от нас ушла. Окончил журналистику в Беларуси. Впоследствии уехал в Россию, где на тот момент еще была свобода слова. Проработал 10 лет - это были лучшие времена. Далее пригласили главным редактором 9-го русскоязычного канала в Израиле. В 2014 году вернулся в Москву. Шла война с Украиной. Был сбит Boeing 777 Малайзийских авиалиний возле Донецка. Еще не было Иловайска. Я понял, что, во-первых, никому не нужен со своим бэкграундом, а во-вторых, не смогу работать на эту пропаганду. Свобода - мой главный инструмент. Так начал быть стрингером (представляете, какой контраст!) для одного немецкого канала.
Затем снял фильм, который позволил переехать в Украину - «Кровный враг» (два брата воюют друг против друга). И Николай Княжицкий пригласил на канал «Эспрессо» в отдел спецпроектов - делать большие репортажи. Предложение принял с удовольствием. Понимал, что ехать некуда. Но выяснилось, что и в Украине не все так просто. Представлял себе монолитное общество, которое противостоит российской агрессии. Однако все оказалось не так. В чем-то ситуация мне напоминает 90-е, когда есть власть, есть телеканалы, которые по-разному на эту власть реагируют: кто-то критикует, кто-то защищает... И ты можешь выбрать, какие телеканалы смотреть. Так было в России в 90-х. Сейчас же повсеместно только Путин, Путин, Путин...
Но дело в том, что журналистика - профессия, где ты говоришь все или ничего. Если что-то умалчивает, смещаешь акценты - это уже пропаганда. Поэтому я понял, что журналистики в Украине тоже нет. Плюс формат документального кино не востребован. Зато есть два вида контента: новостной и развлекательный. На самом деле есть контент, который отражает зрительские вкусы (это вся желтизна), а есть контент, который формирует для зрителя картину мира. В Украине людей отучают думать.
- В фильме «А что такое любовь?» вы приходите к мысли, что мы - общество без любви... Это из-за влияния советской системы, «при которой жизнь и достоинство человека ничего не значили, - цитирую ваши слова «Радио Свобода», при которой был физически уничтожен целый пласт культурных, образованных, хозяйственных, порядочных людей, а взамен остались те, кто помогал их уничтожать, кто жил в бедности, пришел в колхоз на чужое награбленное добро и все равно остался бедным»? Это как из Ветхого Завета: Израиль вышел из Египта, Египет не вышел из Израиля?
- Разные народы проходят разные этапы своей истории. Западным обществам понадобилось 70 лет после Второй мировой войны, чтобы они пришли к тому гуманизму, который сегодня, в котором, кстати, порой игнорируются права местного населения из-за чрезмерной толерантности.
Для изменений в украинском обществе нужно несколько факторов: процветание страны, изменение мышления, новые поколения с другой ментальностью. И это должен быть эволюционный, а не революционный путь. И мы в процессе.
- Леонид, вы познали, что такое любовь?
- Как выяснилось, до этого фильма об этом не задумывался. И сейчас не дам вам ответ на этот вопрос.
Есть любовь безусловная и условная. Безусловная - любовь к родителям, детям, родине... Если мы говорим о ней, то понимаю, что такое любовь, - на уровне чувств. Считал, что я - человек мира, мне все равно где жить. К Беларуси относился, мол, такое болотце с пожизненным президентом Лукашенко. А когда произошла революция, очень переживал. И сейчас горжусь белорусами и переживаю. Уже не говорю о своей дочери. В конце фильма «А что такое любовь?» говорю, что мы должны дать детям три вещи: любить их, дать образование и научить жить. Это и есть любить.
