Наверное, нет в истории украинской литературы более загадочной, чем Виктор Петров-Домонтович-Бер фигуры. И, если быть честным до конца, нередко украинская литература XIX-XX веков была переполнена деятельностью истинных любителей и графоманов. А Виктор Петров был не только писателем, но и археологом, и искусствоведом, и агентом советских разведок. Также он сотрудничает с фашистским режимом, что не могло произойти без ведома компетентных советских органов.
Юрий Шевелев писал, с иронией сибарита, о Петрове как человеке с мешковатой военной одеждой, неуклюжем (имеется в виду сотрудничество с немцами). Наверное, это была лишь одна из его рабочих вынужденных масок. С другой стороны, все, что делал Петров, он делал со страстью. Потому что со страстью в Германии написана монография об украинской интеллигенции как жертве большевистского террора, со страстью преподавал в Мюнхене. Позже в 1949 году Петров исчез и несколько лет о нем не было никаких известий, пока не вынырнул в Москве.
В 1957 году возвращается в Киев и таки женится на Софье Лободой (Зеровой) – супруге расстрелянного близкого друга, которую любил и которая, в конце концов, все-таки стала женщиной его жизни. Незадолго перед смертью получил советский орден. Очевидцы писали, что на его похоронах было гораздо больше военных, чем гражданских.
И теперь о некоторых произведениях Виктора Петрова, что, собственно, сделали его одним из, справедливости ради, самых интересных украинских писателей. Его «Романи Куліша», о котором писал диссертацию, пропитаны удивительным симбиозом ненависти и любви. Казалось бы, Виктор Домонтович (литературный псевдоним) почти ненавидит Пантелеймона Кулиша: за его тщеславие, холод, чрезмерный индивидуализм, непостоянство в отношениях с женщинами (такое впечатление, что автор был бы доволен, если бы у Кулиша с каждой из его соавторш писем - Лесей Милорадович, Анной Рентель, Прасковьей Глебовой - были долгие и страстные интимные отношения, потому что с «молчащим божеством» - Марко Вовчок, по убеждению автора, более близкие кратковременные отношения все-таки были), даже за его одиночество и определенное расстройство отношений с социумом.
Пантелеймона Кулиша, кстати, все-таки медленно возненавидела украинская общественность - за его якобы двойственность, поэзию «Народе без пуття, без честі і поваги», заигрывание с поляками, россиянами и нападки на Запорожскую Сечь. Но здесь не место перечислять, сколько было сделано Кулишем, этим одним из пионеров видения украинской государственности.
Виктор Домонтович не щадит Кулиша. Но за той, казалось бы, ненавистью просматривается восторг, удивление, уважение. С моей точки зрения, Виктор Петров-Домонтович был по-своему психически близким к Пантелеймону Кулишу, так сказать, был похож по психотипу. Иначе, с его элитаризмом и непривязанностью к чему-либо, кроме эстетических проявлений, которые крупинка по крупинке, не изучал бы жизнеописание Кулиша. Как бы ни был изображен в «Романах Куліша» последний, выводы каждый может делать сам.
Я почти уверен, что Виктор Петров, умея хорошо владеть собой (только когда он учился и какие специальные школы заканчивал?), канализирует свою агрессию, даже мизантропию, в литературе. Описывая Кулиша, он одновременно пишет о себе, конечно, только о некоторых ощущениях.
Также в модерном для того времени романе (это скорее повесть) «Без ґрунту», где главным героем является некий Ростислав Михайлович, столичный чиновник, занимающийся культурой, тоже присутствует, на мой взгляд, сброс агрессии и мизантропии в бездонность художественного произведения, и создание из своих страстей новой реальности, как и в «Романах Куліша».
Во-первых, Домонтович не привязан к народническо-просветительской традиции. Поэтому он жестко (и в значительной степени справедливо) оценивает ее в романе. Смешным выглядит и Гуля, и прототип Дмитрия Яворницкого. Но инженер Бирский, фанатично преданный советской власти, выступая ее, так сказать, еще большим католиком, чем папа римский, то есть чувствуя себя вершителем и распорядителем судеб отвергая все, созданное до Советов, как архаичное и ненужное (как писал некий Владимир Кириллов, «Во имя нашого Завтра сожжём Рафаэля, разрушим музеи, растопчем искусства цветы») тоже изображен Домонтовичем довольно фельетонно! Правда, этот роман написан в Германии в 1942-1943 гг. Но кажется, что сам Домонтович, веря, может, только в высокое искусство и радость от жизни и здорового тела, никогда по-настоящему не верил в большевистские прожекты...
В этом романе есть образ выдуманного художника, архитектора, преобразователя действительности, художественного визионера Степана Линника. Он, кстати, по-своему подобно описан, как Пантелеймон Кулиш, только с другим антуражем эпохи.
Родом из села, он может ходить по Петербургу с клюкой, выдернутой когда-то из сельского плетня. Он – отшельник, и, кажется, еще и женоненавистник (в отличие от Кулиша). Он все время творит, согласно автору романа, антикартины и антиискусство, которые, однако, конструируют новые художественные миры, возвращая все к строгости праначала.
Степан Линник останавливал молодого Ростислава Михайловича на улице, часами говорил с ним, учил его пить водку, а потом умер, сложа руки в лодке и вызывая подозрения в замаскированном самоубийстве. Гротескный и строгий тип художника импонирует автору. Смерть Линника, несмотря на странную, потому что не вызвала подозрения у карательных органов, успешность его работ, выглядит скорее закономерной, чем случайной.
Любовная история романа «Без грунту» является лишь интересным дополнением - хотя сюжетная канва базируется именно на ней.
Думаю, Виктор Петров-Домонтович-Бер, всю жизнь меняя маски, иногда оставался без них. Если бы за ним тогда наблюдал какой-то папарацци с небес, то увидел бы бесконечно печальное и бесконечно переутомленное лицо человека, который вмещал - и врожденными талантами, и волей истории - в себе множественность личностей...
